всему городу. Тут нам не безопасно долго оставаться, даже несмотря на твой нежданный карьерный рост.

— Ну, может быть, он теперь занят.

— Этого мы не узнаем пока не сходим.

— Хорошо, давай попробуем.

Они отправились к Дугриму и спросили у него, где теперь можно найти Румио. Тот ответил им, что в это время Румио обычно не бывает в цитадели и, вероятно, он находится теперь где-то в городе, инспектируя возведение новых городских укреплений, так что им необходимо подождать времени полудня.

Таким образом, они вновь вернулись в комнату врача, где Алорон уже ждал один из солдат, с докладом о том, что к ней на приём пришли некоторые солдаты и офицеры, расквартированные в городе. Они не были ранеными, а пришли по поводу других различных заболеваний. Алорон не ожидала этого, но распорядилась приглашать их по одному. Пришедшие жаловались ей на самые разные болезни, начиная от больных зубов, вывихов, простуды и кончая хроническим ревматизмом. Однако Алорон, хоть и сильно растерялась, но всё же смогла назначить определенное лечение каждому пришедшему. Она вспомнила кое-что из прочитанного ей, а также из рассказов Антелин. Однако, пока она приняла всех желающих, время уже приближалось к вечеру.

В процессе приёма посетителей Алорон принесли довольно сытный обед, к которому она так и не притронулась, пока не окончила приём. Винилин же съела часть из принесённого, так как была очень голодна. Когда приём закончился, и Алорон хотела было поесть, к ней пришёл солдат посланный от Румио. Он передал ей, что Румио вызывает её к себе в цитадель, и пришедший солдат должен проводить их.

Так и не поевшая Алорон, вместе с Винилин отправились вслед за посланным за ними солдатом и, миновав множество караулов, зашли вглубь цитадели. Их проводили в небольшую комнату, внутри которой стоял тускло освещённый свечами обеденный стол, за которым друг напротив друга сидели двое. Один из них был Румио, а сидящей напротив была женщина, одетая в мантию, полностью покрывавшую её руки и ног, а также в плащ, капюшон которого был накинут на её голову.

Солдат, проводивший их до входной двери в комнату, ушёл, и Алорон осталась перед входом, замерев в нерешительности.

«Проходите, прошу вас» — сказал ей Румио. О, вижу, вы взяли с собой и свою ассистентку, ну что же если вы так расположены к ней, пусть тоже присаживается к нашему столу, ей тоже подадут ужин.

Алорон прошла к заранее подготовленному для неё стулу, который оказался единственным бывшим за столом. Но садиться она не стала, так как её «ассистентка» была куда более почтеннее её, и Алорон просто не могла помыслить сесть, в то время как её спутница оставалась бы стоять.

— «Что же вы садитесь?» — спросил Румио, приветливо улыбаясь.

— Я не могу сидеть в то время, как моя тётушка будет стоять возле стола и смотреть на нас.

— О, это ваша родственница. Извините, я просто не понял, вы так непохожи. Сейчас я пойду, распоряжусь насчёт стула.

— Румио встал из-за стола и вышел из комнаты. Наступила пауза. Алорон покосилась на сидящую за столом женщину. Из-за стоявшего в комнате полумрака её лицо было плохо видно, однако было заметно, что она имела весьма высокий рост.

— Тут Алорон вспомнила о правилах приличия. Если эта особа сидит и ужинает с Румио, вероятно, она из знатных, а быть может и его жена. Хотя Алорон не знала, была ли у Румио жена или нет. Но она слегка кивнула головой женщине в знак приветствия. Та не шевелилась, внимательно осматривая вошедших, но потом она тоже едва заметно кивнула в ответ Алорон.

Вернулся Румио с солдатом, который принёс ещё один большой, резной, деревянный стул. Его установили в середине стола, напротив места где должна была сидеть Алорон. Они уселись все вместе за стол и вскоре гостям принесли тарелки, столовые приборы и угощения. Когда прислуга вышла из комнаты, Румио нарушил царившее молчание, обратившись к Алорон.

— Я уже получил отчёт о проделанной вами за последние два дня работе, и приятно удивлён результатом, а также вашей самоотверженностью.

— Мне всё время говорят про самоотверженность, но я не вижу ничего особенного в том, чтобы исполнять свой долг, в оказание помощи тем, кто в ней остро нуждается.

— Удивительно слышать от врача, что он воспринимает свою работу как долг помощи и это в наши-то времена. Скажите мне, откуда вы родом? Где же ещё в нашем королевстве остались такие доблестные и самоотверженные люди.

— «К чему вам это знать?» — вмешалась в разговор Винилин. Или вы хотите испортить и это место тоже?

— Я уже заметил особенности вашего характера, вы эмоциональны и не лезете за словом в карман. Но надо быть знатной и влиятельной особой, чтобы разговаривать со мной, дворянином, в таком тоне.

— Поверьте мне, я знатная особа, как и моя племянница.

— Хоть вам и нечем доказать ваши слова, но из-за мастерства вашей племянницы, я поверю вам и прощу вам вашу дерзость.

— Моя дерзость вызвана болью за общее дело.

— Я так понимаю, вас не устраивают некоторые вещи происходящие в нашем обществе. Вы разве не знаете, что на это тему нельзя разговаривать открыто, тем более с представителем власти. Это может стоить вам вашего длинного языка, а то и головы.

— Бросьте, мы сидим в городе, округа которого кишмя кишит орками и делаем общее дело, а вы обращаетесь ко мне со своими угрозами. К тому же я говорю вам это в приватной беседе, лицом к лицу, а не кричу об этом на площадях или на каких-то тайных собраниях мятежников.

— Но мне-то вы зачем говорите об этом?

— А разве вас устраивает текущее положение вещей?

— Конечно устраивает.

— А вашу таинственную гостью, которая так усиленно прячет от нас свою лицо и молчит, её тоже это устраивает?

— Ну, это вам лучше спросить у неё.

Все посмотрели на сидящую за столом незнакомку. Та скинула с головы капюшон, под которыми оказалось очень красивое, почти детское лицо, густые пряди завитых чёрных волос и чрезвычайно выразительные небесно-голубые глаза с длинными тёмными ресницами.

— «К чему вам вызывать незнакомку на откровенный разговор?» — произнесла негромко женщина, весьма приятным голосом.

Винилин внимательно смотрела на неё, ничего не отвечая. Наконец она заговорила.

— В пору мне вас спросить кто вы и откуда?

— Этого я вам не скажу, также как и о том, как отношусь к тому, что происходит вокруг нас, чужестранки.

— С чего вы взяли?

— Это очевидно, в этих местах не живут такие